Максимилиан Волошин. Неопалимая Купина

Максимилиан Волошин, которому в 2017-м исполнилось сто сорок лет со дня рождения (1877) и восемьдесят пять – со дня смерти (1932), родился как русский поэт в годы страшной революции семнадцатого. В отличие от собратьев по поэтическому цеху, он не сбежал, не эмигрировал, не проклял и не стал тосковать по прошлому, сгнившему, по его убеждению, до оснований.
Он знал, что в эмиграции его цитируют, печатают и всячески восхваляют, предлагая, в том числе и деньги, чтобы он мог выехать за границу. Но поэт твёрдо знал – его место только в России и здесь он пребудет до конца.
Хотя, казалось бы, Максимилиан Волошин должен был, как и многие другие, оказаться в привычно-благополучной  Европе, где проводил большую часть первой половины жизни. Из вагонов заграничных поездов Россия виделась ему тёмной, тягостной и холодной. Жуткая и мрачная она ассоциировалось у него с ненастьем и ночной непогодой.
И вдруг - неожиданное преображение: Макс стал Максимилианом, символист превратился в пророка, мужественного и мудрого. Переживший трагедию кровавой гражданской войны, замолчав на время от ужасов братоубийства, он, обретя новый голос, предстал совершенно другим поэтом, поверившим в новую Россию, в ту, что обязательно родится из Хаоса гражданской:

Из крови, пролитой в боях,
Из праха обращённых в прах,
Из мук казнённых поколений,
Из душ, крестившихся в крови,
Из ненавидящей любви,
Из преступлений, исступлений –
Возникнет праведная Русь
(Заклинание (от усобиц). 1920)

Максимилиан Волошин вовсе не нейтрален и не равнодушен, которому всё равно - принимать «красного вождя» или «белого офицера». Он не был инфантильным юношей -  хотя бы потому, что в семнадцатом ему исполнилось ровно сорок лет, и он не стремился встать над схваткой, потому, что находился в самом эпицентре событий – в Крыму, где отступать было некуда - ни белым, ни красным.
Эта позиция Максимилиана многим поэтам Серебряного века, занявшим вполне определенную сторону, казалась странной и чуть ли не предательской.  Но свою задачу Волошин видел вовсе не в том, чтобы присоединяться к той или иной политической партии.

Стихи, написанные Волошиным в годы гражданской войны и после, – самое значительное и самое мощное из всего, что было им создано. Читаешь - и мурашки по телу. Стихи составили книгу с говорящим названием «Неопалимая Купина». В этом библейском образе, знакомом каждому верующему, поэт увидел Россию, горящую, но не сгораемую, возрождающуюся каждый раз, как птица-феникс из пепла и Хаоса.

Кто ты, Россия? Мираж? Наважденье?
Была ли ты? есть? или нет?
Омут… стремнина… головокруженье…
Бездна… безумие… бред…
……
Каждый, коснувшийся дерзкой рукою, —
Молнией поражён:
Карл под Полтавой, ужален Москвою
Падает Наполеон.
……
Кто там? Французы? Не суйся, товарищ,
В русскую водоверть!
Не прикасайся до наших пожарищ!
Прикосновение — смерть.
……
Мы — заражённые совестью: в каждом
Стеньке — святой Серафим,
Отданный тем же похмельям и жаждам,
Тою же волей томим.
Мы погибаем, не умирая,
Дух обнажаем до дна.
Дивное диво — горит, не сгорая,
Неопалимая Купина!
(Неопалимая Купина, 1919)

Поэт не размышляет, хороша или плоха революция, он передает ее кровавый и страшный опыт, оправдания которому не может найти, потому что, уничтожая своего брата, каждый уничтожает и себя, и страну.

Одни идут освобождать Москву
и вновь сковать Россию,
Другие, разнуздав стихию,
Хотят весь мир пересоздать.
В тех и в других волна вдохнула
Гнев, жадность, мрачный хмель разгула.
(Гражданская война, 1919)

Максимилиан Волошин - поэт-философ, видевший происходящее в контексте истории России и всего человечества. Поэтому он  не испугался ни революции, ни войны. Более того, считал, по собственному признанию, революцию неизбежной. Что же касается до её ужасов, то ожидал еще худшего и еще более жестокого.
Революция - это огненная стихия, в которой гибнет всё. Такой же видел революцию Александр Блок, выразив это в поэме «Двенадцать», за которую ему тоже крепко досталось от собратьев по перу, и Велимир Хлебников в поэме «Ночной обыск», многими не понятую.

Так семя, дабы прорасти,
Должно истлеть…
              Истлей, Россия,
И царством духа прорасти!
(Преосуществление, 1918)
*****
Пусть бунт наш — бред, пусть дом наш пуст,
Пусть боль от наших ран не наша.
Но да не минет эта чаша
Чужих страданий наших уст.
(Русская революция, 1919)

Для объяснения случившегося поэт использует библейские параллели и христианские образы: историю с Каином, пророчество Исайи, видение Иезекииля,  Неопалимую Купину, евангельские образы Чаши и Страшного суда, житие пророка Аввакума, книгу Иоанна Лествичника и многое другое.

Поэтому, чтобы понять смыслы, зашитые в поэзии Максимилиана Волошина, надо хорошо знать и Библию, и историю Церкви, и историю средневековой Европы, и историю России.  Судьба волошинских стихотворений времен революции печальна. Они попали под запрет и почти тридцать пять лет, с 1928-го по 1961-й годы, нигде не печатались: ходили по рукам в списках. В этом поэт видел скорее хорошее, чем плохое, говоря:

«В конце концов, это хорошо, когда твое искусство не нужно, тогда делаешь только необходимое. Это крепче, сжатее, напряженнее».

Последние стихи Максимилиана Волошина звучат как торжественный набат по жертвам, по залитой кровью земле, по всем русским, канувшим в бездну революции без разделения на красных и белых...

Вся Русь -- костер. Неугасимый пламень
                                                   Из края в край, из века в век
Гудит, ревет... И трескается камень.
                                                   И каждый факел -- человек.
Не сами ль мы, подобно нашим предкам,
                                                   Пустили пал? А ураган
Раздул его, и тонут в дыме едком
                                                   Леса и села огнищан.
Ни Сергиев, ни Оптина, ни Саров --
                                                   Народный не уймут костер:
Они уйдут, спасаясь от пожаров,
                                                   На дно серебряных озер.
Так, отданная на поток татарам,
                                                   Святая Киевская Русь
Ушла с земли, прикрывшись Светлояром...
                                                   Но от огня не отрекусь!
Я сам -- огонь. Мятеж в моей природе,
                                                   Но цепь и грань нужны ему.
Не в первый раз, мечтая о свободе,
                                                   Мы строим новую тюрьму.
Да, вне Москвы -- вне нашей душной плоти,
                                                   Вне воли медного Петра --
Нам нет дорог: нас водит на болоте
                                                   Огней бесовская игра.
Святая Русь покрыта Русью грешной,
                                                   И нет в тот град путей,
Куда зовет призывный и нездешной
                                                   Подводный благовест церквей.
(Китеж, 1. 1919. Во время наступления Деникина на Москву)

Взято отсюда -  http://sotvori-sebia-sam.ru/maksimilian-voloshin-2/

Иллюстрации Н. Кочергина к русским волшебным сказкам

Николай Михайлович Кочергин родился 9 мая 1897 года в селе Всесвятском. Это небольшое село находилось в нескольких верстах от Тверской заставы. Сегодня именно здесь расположена станция метро "Сокол”. После нескольких лет занятий в сельской школе Николай Кочергин был определен в городское училище в Замоскворечье, где учился без особого желания и предпочитал вместо уроков убегать в Третьяковскую галерею или Румянцевский музей. Любовь к искусству привела его в 1908 году в Строгановское художественно-промышленное училище.

Продолжая занятия в училище, Николай Кочергин увлекся скульптурой из дерева, а через некоторое время был даже назначен помощником заведующего резчицкой деревянной мастерской. Летом 1918 года он вступил добровольцем в Красную Армию и вскоре был направлен в высшую школу военной маскировки (ВШВМ).

Кочергин создавал советский плакат, внеся в него свой оригинальный вклад, такими произведениями агитационного искусства, как "Очередь за Врангелем”, "1 Мая”, "Дети-цветы коммуны”. К этому необходимо добавить его обширную деятельность для газет и журналов двадцатых-сороковых годов в карикатуре, в оформлении периодических изданий "Красная панорама”, "Огонек”, "Вокруг света” и "Мир приключений”.

Следует отметить не устаревшую и поныне замечательную работу художника, выполненную для ленинградского кукольного театра Евгения Деммени "Гулливер в стране лилипутов”. Искусно и остроумно им вырезанные из дерева куклы, уже более полувека не сходят со сцены, радуя своей удивительной образностью.

После нападения гитлеровской Германии на Советский Союз, основным делом Кочергина стала агитационно-плакатная тематика. В блокадном Ленинграде, как и тысячи ленинградцев, тяжелобольной Кочергин отдавал созданию агитационных произведений все свои силы. Он принимал участие и в создании "Окон ТАСС”. Весной 1942 года он был вывезен в тяжелом состоянии из города "Дорогой жизни” по льду Ладожского озера. Кочергин с семьей эвакуировался в город Фрунзе. В конце сороковых годов художником был создан ряд монументальных полотен – "Новгород наш” (1946), "Ленинградцы” (1948), "Штурм Зимнего дворца” (1950).

Послевоенный период отмечен крупными успехами Кочергина в иллюстрировании детской книги.

Количество произведений Кочергина очень велико. Художник работал в искусстве более полувека. Он скончался 10 мая 1974 года.

Н.М.Кочергин всегда говорил, что он стремился, чтобы его искусство было доступно самым широким слоям зрителей. Сегодня любуемся иллюстрациями к русским волшебным сказкам.


























Источник: http://fishki.net/ © Fishki.net

Мезенская роспись - самая интригующая роспись Русского Севера

Сегодня чрезвычайно важна и интересна тема русских народных промыслов. Мезенская роспись (или палащельская роспись) - одна из наиболее древних, родом из русского севера, Архангельская область – река Мезень.
 Часто использовалась в быту, периодически использовалась в оформлении фасадов и интерьеров изб.
Исследователь росписи В.С. Воронов говорил: “Это орнамент, сохранивший в своих элементах глубочайшие пережитки архаики древнегреческих стилей, густым кружевом покрывает поверхности деревянных предметов”.
В Мезени нет обычной русской народной яркости, многоцветности. Орнаменты имеют скупую, примитивно-условную графическую форму. Художник выстраивает узор сообразно внутреннему настрою и отношению к предмету или его будущим владельцам, тем не менее, подчиняясь строгим правилам построения орнамента и каноническим значениям символов.
В росписи преобладают зооморфные изображения – знаменитые бегущие кони, олени, птицы. На внутренней стороне каждой мезенской прялки имеется сюжетный рисунок (дерево с птицей, охотник с ружьем)…


Самый распространенный сюжет прялок – это кони. Окрашенные, одни в черный, другие в красный цвет, лошади, нередко, следуют друг за другом. Традиционно в мезенской росписи использовались только два цвета – красный и чёрный.

Может быть, именно потому, что эти цвета достаточно просто было получить. К примеру, для того, чтобы сделать красную краску, требовалось смешать растертый мергель, красный камень с берегов реки в настое смолы лиственницы, затем эту смесь клали в горшочек и ставили в печь, в тепле смола растягивалась, и получалась красная краска. Способ приготовления черной краски был еще более незамысловат. Принцип производства оставался тем же, только мергель заменяли сажей.
Выполнялась роспись размоченной на конце щепкой и пером тетерева, что указывает на очень древние традиции. Доска имела свои четкие пропорции. Ширина должна была три раза укладываться в ее длине. Древесина пропитывалась льняным маслом. От этого ее структура становилась яснее и ярче. Характер рисунка волокон во многом определяет и сам орнамент, который состоит из символов, как слова из букв. Внутреннее содержание символов, точное их происхождение, взаимная связь уже практически утрачены.

Основные мотивы геометрического орнамента – солярные диски, ромбы, кресты – напоминают аналогичные элементы трехгранно-выемчатой резьбы. Все изображения очень статичны и лишь благодаря многократному повтору возникает ощущение динамики.»
источник

 

Лед — три ломаные линии наподобие ступенек,
Юность — изображение ростка: двойная завитушка и красный бутон над ней,
Дом — символ, похожий на палатку или шатер,
Море — волнистая красная линия, а под ней повторяющая ее тонкая черная,
Изобилие — палочка с двумя завитушками сверху,
Лето — двойной квадратик с цветочком внутри.

источник